Могильная плита на реформе

Изучение представленного на общественную экспертизу проекта закона «О полиции» оставляет противоречивое впечатление. С одной стороны, перед нами добротно исполненный текст, выдержанный в точном соответствии с современными стандартами юридической техники. Новый закон вооружает российские органы внутренних дел таким разнообразным и мощным ресурсом статуса и полномочий для противодействия преступности и охраны правопорядка, что теперь «нет таких крепостей, которые не смогли бы взять большевики».

Есть, конечно, то, о чем следует задуматься. Так, в статье «Права полиции» таковые определены по сорока двум позициям и, к тому же, сопровождаются дополнением о том, что полиция реализует и «иные права, предоставленные ей федеральным законом». Кстати, в статье «Ответственность сотрудника полиции» перечень короче в 10 раз, и сами формулировки достаточно размыты. Запомним этот прием.

Особого внимания заслуживают статьи закона, которые затрагивают конституционные права граждан. Законопроектом установлено право полиции входить беспрепятственно либо проникать в любое время суток в жилые и иные помещения граждан и на принадлежащие им земельные участки. При этом полицейские вправе взломать замки и даже собственно «конструкции, препятствующие входу» (читай: двери, стены, потолки и пр.). Проникать без согласия хозяев жилья будут, конечно, «при наличии достаточных оснований полагать, что в помещении совершается преступление, произошел несчастный случай или находится лицо, пребывающее в беспомощном состоянии».

Звучит, как увертюра в классической опере. Но ведь у нас-то к этому делу приставлены настоящие опера. И в реальной жизни один другому пишет справку о том, что именно по данному адресу и именно сейчас творится правонарушение. Степени достаточности этих «сведений» никто не устанавливал, «источники информации» по оперативным соображениям не раскрываются, так что закрывайте УПК и выбивайте двери. Вы скажете, что не все так безнадежно, ведь в той же статье закона предусматривается уведомление прокурора о проникновении в жилое помещение, помимо воли находившихся там граждан.

Говорите, говорите… Уж если вломятся да «поработают» в квартире или на даче, то попутно сумеют убедить владельцев, что бодаться с родной полицией будет себе дороже. Так что, скорее всего, возражения по поводу силового проникновения будут сняты, а стало быть — и с прокурором переписываться не нужно. Если же в прокуратуре не узнали о полицейском посещении, то, считайте, его и не было вовсе. Как потом обжаловать эти действия, чем обернется впоследствии это происшествие? В законе другого регламента нет.

В обязанности полиции законом включено обеспечение общественного порядка при проведении собраний, митингов и уличных шествий. Собственно, а как же иначе? Однако в длинную формулировку правомерного и необходимого полномочия вкраплено несколько важных слов: полиция «согласовывает проведение таких мероприятий». Как здесь быть с пресловутой 31-й статьей Конституции Российской Федерации, провозглашающей безусловное право граждан на собрания, митинги, демонстрации, шествия и пикетирование? Напомним, что никаких ссылок на возможность полицейского регулирования реализации этого фундаментального права Конституция не дает.

В рассматриваемом законопроекте, который заявлен авторами как инструмент кардинальной смены приоритетов и ломки психологических установок в деятельности нынешних органов внутренних дел, обнаруживается явное противоречие подобным намерениям. Законом закрепляется статус «священной», а правильнее сказать, «дойной коровы» современной российской милиции – оказания охранных услуг на коммерческой основе. Специфику реализации этой функции руководители министерства обычно не обсуждают, хотя во вневедомственной охране служит не одна сотня тысяч вооруженных людей в милицейских погонах.

Правда, силы и средства распределены в этой сфере неравномерно. На защиту недавно взорванной Баксанской ГЭС выставили только двух переутомленных милиционеров, в итоге проспавших нападение бандитов. Зато много лет москвичей и жителей других крупных и небедных российских городов радует бодрый и напористый вид бойцов с эмблемой МВД РФ на рукавах и с автоматами наперевес, которые на джипах с «мигалками» лихо передвигаются от офисов к ресторанам и загородным домам бизнесменов, охраняя их от «быдла» и конкурентов. Кто же закроет такое важное и прибыльное во всех смыслах этого слова дело? Вот и записали в статье «Обязанности полиции» нового закона: «охранять на договорной основе имущество граждан и организаций». И это при наличии в отечественном частном охранном бизнесе миллиона сотрудников и объективных возможностей для развития этой сферы негосударственных услуг.

Особая материя не только данного законопроекта, а обстановки в стране в целом – вопросы контроля и надзора за деятельностью органов правопорядка. О реальном влиянии на текущую ситуацию в МВД президента, правительства РФ и Федерального собрания, упомянутых в тексте закона, говорить трудно, имея в виду одни только десятки тысяч уголовных преступлений, совершаемых ежегодно сотрудниками милиции. Как говорится, за всеми не уследишь, да еще с такой высокой и далекой горы. Но ведь у нас есть общественность и прокуроры.

С ними авторы законопроекта обошлись виртуозно. Например, записали, что общественные советы осуществляют контроль за деятельностью полиции «в порядке, определяемом руководителем федерального органа исполнительной власти в сфере внутренних дел». То есть право общества на контроль лишь декларируется, а на самом деле министр внутренних дел, а не закон, устанавливает пределы и степень контроля за собой и своими подчиненными. Надо заметить, что общественный совет и ныне действует при МВД РФ. Возглавляет его поэт-песенник Илья Резник. Так что концерт с общественным контролем идет в нашей милиции уже не первый год. Правда, из этого зала до широкой публики не доносилось возмущенных криков милицейских общественников, когда в российских регионах сериями фиксировались шокирующие происшествия с участием сотрудников МВД.

Ну, да ладно с Резником. Сложнее и двусмысленнее роль, которую отвели в законе генеральному прокурору России и его подчиненным. Их полномочия непрозрачны, как августовский московский воздух. С одной стороны: «Надзор за исполнением полицией законов осуществляют генеральный прокурор Российской Федерации и подчиненные ему прокуроры», — что, безусловно, хорошо. Но с другой стороны: «Вопросы, касающиеся организации деятельности полиции, тактики, методов и средств ее осуществления, не являются предметом прокурорского надзора», что уже просто издевательство. Ведь «деятельность» полиции по своей сути – это правоприменительная практика, и она-то оказывается зоной, закрытой для прокуратуры. Авторам законопроекта надо, как минимум, яснее выражаться, а то ведь вскоре полицейские мастера «тактики, методов и средств» будут посылать «за пределы прокурорского надзора» всех проверяющих, в каких бы классных чинах они ни состояли.

Теперь о главном. Мы помним, что тема реформирования МВД не значилась в предвыборных программах президента и партии власти. Она зазвучала под грохот выстрелов евсюковых в разных концах страны, после бесконечно повторяющихся сообщений об издевательствах, пытках, унижении людей, совершаемых повсеместно не какими-то участниками отдельной организованной преступной группы «оборотней в погонах», а в рутинном порядке, как часть обычной милицейской работы. У граждан в разных слоях российского общества накопилось столько гнева и презрения к «засадам» ГИБДД, жестокости уличных операций ОМОНа, волоките и фальсификациях при расследовании преступлений и агрессивности при милицейском «крышевании», что объявление о реформе МВД было воспринято как давно ожидаемое и принципиально важное для развития страны.

Что же нас ждет сейчас, когда представлен законопроект «О полиции»? Является ли реформой подробное описание в федеральном законе чувствительных при избиении человека резиновой дубиной точек его тела? Что изменится в деятельности органов внутренних дел при наращивании их полномочий на грани или практически за гранью конституционных ограничений? Какие мистические механизмы выздоровления должны сработать при переименовании нынешней тяжело больной российской милиции?

Если дочитаете закон «О полиции» до конца, то поймете, что чуда не будет.

В главе «Переходные и заключительные положения» определен порядок, при котором «сотрудники милиции с их письменного согласия остаются на службе в полиции на соответствующих должностях, не переназначаются и по замещаемым должностям не переаттестовываются». Финиш. Все, оказывается, уже на своих новых местах.

Тем, кто не может поднять одну гирю, добавили вторую. Сегодня милиционеры все-таки рискуют, затевая циничные и наглые атаки на бизнес? Завтра полицейские получат индульгенцию от прокурорского надзора. Сейчас в милицейских «дежурках» в упор не видят надоедливых граждан с их заявлениями и жалобами? На усмотрение полиции дается документальное подтверждение самого факта вашего обращения. Далее по тексту…

Итак, реформы МВД нет, но предлагается приличный законопроект о «полиции», которую когда-нибудь и откуда-то доставят на нашу грешную землю. Что делать? Как пел Высоцкий: «Скажи еще спасибо, что живой…»

• Удар в юрлицо
  Многими странами мира накоплен обширный опыт эффективного противодействия этому негативному явлению, сформированы стандарты и критерии, которые нашли отражение в международных нормативных правовых актах